Воспитание детей: 5 главных новых правил

Вовлеченность

Есть много разных родителей: мамы-тигрицы, папы-вертолеты, либеральные, контролирующие… Но, кажется, эпоха бурных споров — какой стиль хуже — закончилась. Сто тысяч научных исследований сошлись на том, что детям нужно не так-то и много: вовлеченный­ родитель. Уборка по дому, дополнительная математика, плавание или развитие мелкой моторики — это детали. Главное для ребенка, что взрослый его принимает, выслушивает, обнимает, поддерживает. Ну ок, еще важно читать книжку на ночь — вот, пожалуй, и весь набор. Однако именно сегодня все это оказалось сложным делом. Чем дальше ­развиваются ­технологии, тем труднее нам отвлекаться друг на друга. Время, проводимое подростками дома, а не с друзьями, за последние годы увеличилось — но при этом семейного общения стало меньше. Даже за ужином мы поглядываем в гаджет. Поэтому­ задача — снова учиться­ быть вместе. Отложить дела, сесть на пол с ребенком и внимательно выслушать историю про динозавра­.

Гендерные установки (Нет!)

«Не мни платье, ты же девочка», «мальчики не плачут», — фра­зы-­­атавизмы. От установок про «сильный» и «слабый» пол страдают все без разбо­ра: девочки боятся лезть в традиционно «мужские» области и уже в начальной школе бормочут: «Петя­ умный, зато я красивая». А для мальчиков существует негласный­ запрет на проявление здоровых чувств (их даже в младенчестве мамы реже обнимают и целуют — иначе зацелуешь, а как он в армию-то потом пойдет?). Тем временем школьники ходят на пижамные вечеринки в кигуруми в виде блестящих единорогов, фанатеют от k-pop и ценят искренние рассказы о чувствах. В детских книгах — истории о сильных девчонках, бунтарках и женщинах, изменивших мир (героиня, тоскующая за вышивкой, выглядит теперь подозрительно). А родительский нон-фикшен рекомендует позволять мальчикам выражать печаль и разочарование не только методичными ударами по стене. Слезы и объятия — это нормально! А дедушка, который бубнит: «Петя — плакса, стыдно!», нуждается в серьезной воспитательной беседе.

Медиаграмотность

Еще недавно родительское сообщество дрейфовало у двух полюсов. Первый: «Давайте заберем у детей компьютеры, они от этого глупеют!» Второй: «Пусть играет, я в этом все равно ничего не понимаю». Сегодня очевидно, что технологии — классный инструмент, но с ними надо уметь обращаться. Раз уж мы предлагаем детям лучшее, почему сами не умеем фильтровать контент? Не учим ­эстетическим нормам? «Смотри, сынок, видос может быть глубоким и захватывающим, а то, что ты радостно смотрел, — это реклама стелек». Залипать на ролики с распаковкой — ну такое, а вот отыскать и прослушать исторический подкаст или пройти хорошую стратегию — уже правильный досуг. А чтобы научить человека делать верный выбор, нам тоже приходится погружаться в материал.

Сколько можно? Педиатр Сергей­ Бутрий рекомендует­ до полутора лет вообще убрать голубые экраны из поля зрения ребенка, с полутора-двух лет — смотреть тщательно отобранный контент вместе с ним, до пяти-шести лет ограничить медийное воздействие одним­ часом в день, а начиная со школьного возраста — продумать и установить собственные ограничения.

Эмоциональный интеллект

Наши родители были одержимы академическими достижениями своих детей. Кто первый выучил гамму, прочитал стишок и решил пример — тот и молодец. Однако в мире, где информации в избытке, а с примерами, стишками и гаммами искусственный интеллект давно справляется лучше нас, возникают новые потребности. Мы стали ценить умение взаимодействовать и понимать других, а вместо зубрежки на первый план выходит эмоциональный интеллект (ЭИ) — способность понимать эмоции (свои и чужие) и управлять ими. Перестать кусать сестру и выразить гнев более приемлемым способом, развеселить расстроенного друга — все это сфера ЭИ. И вот несколько первых шагов по его развитию. Называть эмоции («Ты ликуешь, тетя Лена раздосадована, папа­ огорошен») — чем больше у человека слов для ­обозначения чувств, тем легче ему с ними обходиться. Играть с выражением чувств — просить изобразить смятение, воодушевление. Рисовать рожицы, распознавать эмоции на лицах героев мультиков. Обсуждать личный опыт: когда ты почувствовал растерянность? что было причиной? что помогло? Не запрещать чувства — а помогать их выразить.

Индивидуальные потребности

Это в советском детском садике все должны были с одинаковой скоростью есть кашу и клеить одинаковые лучи солнышку. Система образования медленно и со скрипом пытается перестроится на субъектный подход: не ребенок тянется к одинаковой программе, а программа подстраивается под конкретного ребенка. Понятно, что от учреждений этого можно ждать долго, а вот родитель — он тут и должен меняться. Это его задача рассказать ребенку, какой он, какой тип мышления у него лучше развит — вербальный или пространственный, каким способом ему лучше слушать сказки — стоя за мольбертом или стоя на голове. Как во всем этом разобраться? Способ один — общаться с ребенком. Идея, что человек должен страдать, но упорно есть ненавистную манку, — дикая. Современные психологи считают, что развитие происходит из точки покоя. Прежде чем говорить: «Петя! В садике все очень сурово, но мы там закаляем характер и учимся бороться с трудностями!», надо убедиться, что Петя в принципе согласен бороться с трудностями. Для того чтобы человек успешно рос, его внутренние потребности (в заботе, в спокойствии, в игре) должны быть удовлетворены. А ведь о них никто не знает лучше­ родителей.